Бабе Нине есть что вспомнить

714 23 ноября 2020 | Общество, Культура

О Нине Николаевне я слышала немало добрых отзывов как о хорошем человеке, талантливом музыканте, душе компании, а о ее трудовой биографии имела очень смутное представление. Поэтому даже обрадовалась, что задание досталось именно мне. Вот только возраст у Нины Николаевны почтенный, болезни стороной не обходят, а в мире – пандемия. Решила поговорить по телефону, тем более что благодаря подаренному внучкой смартфону ей доступна и видеосвязь. Но она, человек старой закалки, по телефону, мол, что за беседа, годится лишь тогда, когда людей расстояния разделяют, настояла на личной встрече. И оказалась более чем права. Для меня общение с этой доброй, жизнерадостной и очень теплой женщиной, к тому же непревзойденной рассказчицей, стало настоящим подарком судьбы. В совхоз имени Калинина Нина, тогда еще Тюкавкина, приехала в составе всей своей большой семьи в 1955 году. Родилась она не в Аскизе и даже не в России, а на северо-востоке Китая в городе Якэши. В Маньчжурию в годы гражданской войны ее прародители Баженовы и Тюкавкины переселились из Забайкалья. Обосновались и продолжили освоенное еще на Родине занятие земледелием и животноводством. Там познакомились, влюбились и создали большую крепкую семью ее родители Зинаида Михайловна Баженова и Николай Николаевич Тюкавкин. В далекой теперь, но до сих пор по-своему родной и любимой, Маньчжурии прошло детство их шестерых детей, покоится прах еще одного, умершего в младенчестве, а также рано ушедшего из жизни самого главы семьи Николая Николаевича. – Детство мое было бедное, но хорошее, не обижаюсь, – говорит Нина Николаевна. – Вот только папу жалко: рано умер, не успел пожить, на нас порадоваться. Мне 6 годков всего было, когда, заболев паратифом, он сгорел, как свеча. Помню, как возил он меня на плечах, как водил в магазин, где было много игрушек. «Выбирай, доча, какую купить», – скажет. Обязательно ангелочка попрошу, с крылышками, такого красивенького. Нравились они мне очень, целая коллекция набралась. Российских эмигрантов в Маньчжурии было много. В чужом краю они сохранили и передали детям не только свой язык, но и весь привычный жизненный уклад, традиции, обычаи, любовь к вынужденно оставленной, но не забытой, снящейся по ночам Родине. – Возвращаясь в Россию, очень волновались: как там нас встретят, как приживемся. А получилось, будто из одной деревни в другую переехали, с первого дня почувствовав себя дома. Люди кругом добрые, хорошие. В Абакане нас встречали на двух машинах Николай Картанков и Павел Широбоков, по приезде в Калинино поселили в новом общежитии. На следующий день уже вышли на работу. Мы с сестрой участвовали в строительстве гаража. Переносили разные материалы. Дело привычное, работали сноровисто, споро. Только заметила я, что смотрят на нас как-то странно, чего, мол, так бегают, куда спешат. Меня, в свою очередь, удивили частые перекуры. Я тогда еще подумала про себя: сколько же они заработать смогут, так часто отдыхая. Сама Нина трудиться начала рано, зарабатывала всегда хорошо, больше пацанов сверстников, очень хотелось помочь маме. Оставшись в 38 лет вдовой с шестью детьми на руках, младшему из которых было всего 3 месяца, Зинаида Михайловна больше не вышла замуж, поднимала их одна, одаривая теплом и заботой. Расторопных девчонок заприметили сразу. Поставили ученицами к штукатурам. В подмастерьях Нина задержалась совсем недолго, её перевели на самостоятельную работу, присвоив 5-ый профессиональный разряд. И не за красивые глаза, а за реальное мастерство. В ее уютном домике на улице Заозерной стены идеально гладкие и ровные, сколь ни ищи, не найдешь изъяна. «Сама штукатурила, уже одной рукой», – не без гордости замечает хозяйка, видя мое восхищение. Зимой того первого года жизни в России Нина так же быстро освоила вторую профессию – слесаря 3-го разряда. Так и трудилась там, где в данный момент нужнее. А вскоре в поисках неизведанного уехала с подружками в Рыбинский район, училась, работала на фабрике, была активисткой-общественницей, бессменной участницей художественной самодеятельности. Красивая и общительная, виртуозно играющая на балалайке и гармошках, она покорила немало мужских сердец. Но ее собственное сердечко до поры до времени билось ровно. Она и любимого своего, единственного на всю жизнь, не сразу разглядела. Зато он, Виктор Ковригин, влюбился в нее с первого взгляда и через год добился взаимности. – С мужем мне очень повезло, – признается Нина Николаевна. – За 42 года совместной жизни Нинкой ни разу не назвал, не то что обидеть. Я для него светом в окошке была, все говорил, что 100 лет проживем вместе. Когда со мной беда случилась, руку потеряла, он неотлучно был рядом, все заботы на себя взвалил. А вот его внезапную болезнь мы одолеть не сумели… Впервые с молодым мужем Нина появилась в Аскизе на свадьбе брата Кости. Виктор за эти дни просто влюбился в здешние места, в Хакасию. Вернувшись домой, тут же уволился с работы сам и уволил жену, объявив ей о переезде в Аскиз. Нина и бровью не повела, хотя в душе несказанно была рада возвращению в район, ставший родным с первого дня пребывания в нем. С тех пор супруги его не покидали. Оба устроились на работу все в тот же совхоз имени Калинина и трудились всю жизнь с полной отдачей, по-другому ни он, ни она просто не умели. – В бригаде штукатуров нас было пять молодых женщин. Дружные были очень, к работе своей относились серьезно, выполняли ее быстро и качественно. Совхоз большой: кроме центральной усадьбы еще семь отделений, так что строительных объектов было много, возили нас в разные села. В Базе электростанцию построили высокую, стены штукатурить сложно, а мы все как одна беременны. Приезжает начальник из района с проверкой, посмотрел на нас и смеется: «Ой, девочки, какие же вы все интересные…» Работа эта Нине Николаевне нравилась. Нравилось смотреть на ее результат: ровные и красивые стены, где б они ни были: в коровнике, гараже или жилом доме. Вот только разъездной характер этой работы сложно совмещался с уходом за двумя маленькими детьми. Поэтому, когда сестра Татьяна предложила ей заняться стиркой белья для общежития и спецодежды для столовой, она согласилась не раздумывая. Когда дети подросли, трудилась на нефтебазе, затем оператором АВМ. Агрегатов по изготовлению витаминно-травяных гранул в совхозе было два: одним управлял ее муж Виктор Петрович Ковригин, вторым – она. У каждого в помощниках было по два человека. У Нины Николаевны на подаче зеленой массы в барабан работала Антонина Ивановна Болганова, настоящая труженица, умелая и ответственная. А вот фамилию грануляторщика время стерло из памяти Нины Николаевны. Работали обе бригады на совесть, участвовали, как и все, в соревнованиях, повышая производительность и качество продукции. В 1979 году постановлением бюро Красноярского краевого комитета КПСС, исполкома краевого Совета депутатов, Президиума краевого совета профсоюзов и бюро краевого комитета ВЛКСМ за высокие показатели в социалистическом соревновании за повышение производства и повышение качества кормов Нине Николаевне Ковригиной было присвоено звание «Мастер кормопроизводства-79». От имени министерства и ЦК профсоюза она также была награждена нагрудным знаком «Победитель социалистического соревнования 1979 года», учрежденным ЦК КПСС, Советом Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. - Работали-то мы бригадой, а наградили меня одну, неправильно это, - сетует Нина Николаевна, - без мастерства и сноровки Антонины Ивановны такого результата не удалось бы достичь, ее обязательно надо было наградить. Директором был Владимир Ильич Мохов, такой молодец, от одного его голоса побежишь хорошо работать. Главный агроном Емельян Егорович Куюков тоже умница, хороший руководитель. Все были молодцы, каждый на своем месте, особенно главный инженер Данил Николаевич Ивандаев. Серьезный и добрый одновременно, человека насквозь видел, слово свое крепко держал. Людочка Межекова – завскладом, молоденькая, хорошенькая, а в работе серьезная. Внимательно выслушает, все объяснит доходчиво и понятно. Механизаторы все молодцы, работали так, что все кипело и гремело. Через год в результате несчастного случая на этом же агрегате Нина Николаевна получила травму, не позволившую продолжать трудовую деятельность. Для ее неуемно деятельной натуры это было большое испытание. Но любовь и забота мужа, детей, родных и друзей, сила воли и жизнелюбие помогли ей найти себя в новых реалиях, остаться радостной, позитивной и востребованной, как прежде. Природа наградила Нину Николаевну огромным музыкальным талантом. Никто и никогда не учил ее нотам и прочей музыкальной грамоте, она просто брала инструмент в руки и извлекала из него мелодии, покорявшие души слушателей. – Мне лет 18, наверное, было, мы с подружками ехали со свадьбы. На перроне вокзала стоял китаец и играл на хорошей такой губной гармошке. Девчата у него ее попросили, духами обработали и меня упросили сыграть. Что тогда на перроне творилось: танцевали все без исключения ожидавшие поезда пассажиры. А как потом кланялись и благодарили меня китайцы! Девчат моих гордость прямо-таки распирала. В шесть лет, когда они после смерти отца переехали в сельскую местность поближе к родственникам матери, в доме дяди она заприметила две губные гармошки. Взяла одну, залезла потихонечку под кровать и начала играть, чем сразу же себя и обнаружила. Ее не отругали, напротив, подарили облюбованный инструмент, тем самым просто осчастливив ребенка. Но счастье оказалось недолгим, гармошку у девочки украли. Не выдержав безутешных слез дочери, мама купила ей детскую гармошку, но это было не то. На скольких «губнушках» переиграла она в своей жизни – не счесть, но ту, на которой выдула первую мелодию, помнит до сих пор. И балалайку – тоже. – Иду по улице, вижу, Толя Шабалин стоит и играет на балалайке. Я остановилась, слушаю, глаз от его рук не отвожу. «Что, Нина, нравится? Бери, играй с радостью». Я взяла и сразу «Коробочку» сыграла. Так же произошло с китайским струнно-клавишным инструментом, настоящего названия которого Нина даже не знала. Впервые увидела его в руках китайца – соседа по вагону, игравшего нашу «Катюшу». Захотелось тоже попробовать поиграть. Получилось очень здорово. «Давно играете?» – поинтересовался хозяин инструмента. «Первый раз вижу», – простодушно призналась девушка. Китаец отвернулся, замолчал. Не поверил. Дома рассказала, мать только рукой махнула, а дядя тихонько вышел. Возвращается с тем самым инструментом: «Бери, племянница, владей, играй всем на радость». Она взяла и полились мелодии. Мать только руками развела: «Ну, Нинка, ну, холера». Получив в России подъемные, брат Костя купил гармонь. Увидела ее Нина, взяла в руки, заиграла плясовую - благодать. Так всю жизнь и играла: на танцах, на сцене, на свадьбах, дома, в гостях. Нынче силы уже не те, часами играть не может, но гостью порадовала мелодией на губной гармошке. А еще песней о сыне собственного сочинения. Второй раз слышу, а слез сдержать не могу, будто в мою душу она заглянула, увидела все потаенное и в песне выразила. Вот такая она особенная моя сегодняшняя героиня Нина Николаевна Ковригина. С мужем своим Виктором Петровичем они воспитали прекрасных сына и дочку. Не наставлениями и запретами – любовью и личным примером. Потому и результат получился отличный. Любили и лелеяли внуков, вместе обустраивали свое гнездышко. Когда ушел из жизни ее любимый Петрович, казалось, свет померк, жить-то без него не умела. Со временем научилась, ради детей и внуков. В своем почтенном возрасте живет одна, но, как и положено по русской традиции, при сыне с невесткой. Они в большом доме, она – в маленьком, построенном их с Петровичем собственными руками с любовью и радостью. В нем чисто, уютно, все обустроено для удобства. Заботой окружена. Общается с многочисленными друзьями и родственниками, играет любимые мелодии, поет. Интересы у Нины Николаевны разносторонние.

Анна Кутукова, фото автора

Комментировать